Архив:Drbug:Дело о чёрной метке
Содержание |
[править] «Дело о чёрной метке»
Уважаемые коллеги!
Я планировал начать так:
С тяжёлым сердцем я начинаю это повествование.
Непросто, ой как непросто открывать ящик Пандоры. Мне заранее жаль всех, кого может прихлопнуть его крышкой.
Но откровенный разговор лучше лицемерия и недоговорённостей.
Но случилось иначе. Ящик Пандоры открыли до меня. Поэтому совесть моя совсем чиста.
Я я могу спокойно рассказать всем о подоплёке событий.
[править] Необходимое предисловие
Отец мой и мать учили меня уважать чужие тайны. Вынимая из почтового ящика письмо, адресованное другому члену семьи, мы не вчитываемся даже в имя отправителя. А чтобы вскрыть и прочитать письмо — такое невозможно представить.
Поэтому в отношении других людей я буду писать только то, что необходимо. Надеюсь, фигуранты найдут в себе силы заполнить лакуны.
В свою очередь, в отношении моих слов и действий, связанных с обсуждаемыми вопросами, я разрешаю раскрывать, обнародовать, публиковать их в полном объёме, в том числе приводить: тексты писем (в том числе и включая служебную информацию), аудиозаписи и стенограммы бесед и телефонных разговоров (если таковые имеются).
Про себя самого мне скрывать нечего.
Я всё делал честно. Я не нарушал правил. я не шёл против морали. Моя совесть чиста.
И я всегда готов к откровенному разговору.
[править] Эпизод первый: «О светлых чувствах и чёрной неблагодарности»
Любовь вандала завсегда...
Эта романтическая история вызовет у кого-то насмешку, у кого-то грусть... А кто-то скажет: «ради этого стоит жить!» По ней можно писать роман, ведь именно в таких историях раскрываются личности людей.
Как бы то ни было, она полна добрых намерений и злого недоверия.
[править] Предыстория
[УДАЛЕНО. Предысторию я наблюдал исключительно со стороны и решил, что здесь ей не место.]
Но важно что? То, что Стася — добрая[1], и намерения у Стаси были добрые:
Избавить «Википедию» от злостного вандализма.
И в какой-то степени ей это удалось.
Игра закончилась. Отношения между Стасей и ГСБ стали слишком серьёзными. И Стася переехала из Питера в Москву.
Чаяния и стремления ГСБ мы отложим в сторонку. Он слишком много сделал для того, чтобы мы могли себе это позволить.
[править] Раскрытие тайны
А вот чаяния и стремления Стаси мы рассмотрим:
- Она искренне хотела участвовать в «Википедии».
- Одновременно она хотела быть с ГСБ.
Оба эти стремления были очень сильными. Способными разорвать среднего человека надвое.
Просто сказать сообществу означало вызвать культурный шок (как выяснилось, опасения были обоснованными).
Жить как на оккупированной территории, скрываясь и таясь — это тоже не вариант.
И Стася обратилась ко мне за помощью. Почему?
Наверное, потому что я уже не раз доказывал, что у меня нет предубеждений. В том числе и против ГСБ. За это меня, кстати, многие не любят и подозревают в тёмных связях.
А нет никаких тёмных связей. Есть понимание, что обойти блокировку в «Википедии» при определённом навыке проблемы не представляет. И как бы ни старались администраторы и проверяющие, предотвратить действия «профессиональных вандалов» техническими средствами невозможно в принципе. Их можно предотвращать только социальной работой.
Когда? Я не буду уточнять дату — но осенью. Она пригласила меня на встречу с ней и Женей в одном из ресторанов Москвы.
И мне был задан вопрос — как можно сделать так, чтобы связь Стаси с ГСБ можно было довести до сообщества?
Идея, что нужно сообщать постепенно, сначала наиболее адекватным людям, исходила от меня. Я же взялся за то, чтобы претворять её в жизнь. А кому ещё? Если мне не удастся примирить сообщество с этим фактом, без моего участия и подавно вряд ли что получится.
На том и порешили. Почему я за это взялся? Кроме очевидной причины просто по-человечески помочь, есть и более важная для «Википедии» - она указана в выводах к данному тексту, и является фундаментальной причиной.
Я попытался провентилировать вопрос, как будут люди относиться к ГСБ, если у него появилась действительно значимая причина перестать вредить в «Википедии».
С одной стороны, настороженность была очень сильной. С другой стороны — готовность к медленному примирению также звучала.
Потом я два раза зимой приходил в гости. Мы обсуждали преимущественно вопросы, никак не связанные с «Википедией». Из википедийных вопросов основным был вопрос легализации отношений Стаси и ГСБ — Стасю очень напрягала эта неопределённость.
В результате мы решили, что соберём у них на квартире несколько уважаемых разумных участников. Чтобы они сами заглянули «в глаза чудовищу», увидели его «берлогу». Это большая степень открытости — не каждое чудовище пустит людей в свой дом.
Почему предметом обсуждения были избраны ряд оперативных вопросов, связанных с «Викимедиа РУ»? А их надо было обсудить. Вопросы простые — связанные с товарными знаками и с арендой офиса.
Почему я не считаю страшным обсуждать эти вопросы у ГСБ и даже наоборот? Потому что «Викимедиа РУ» принципиально очень открытая организация. И я стремился продемонстрировать тому же ГСБ, что нам скрывать нечего. И мы действительно ничего не скрываем.
Встречей «Викимедиа РУ» это назвать вряд ли можно — было всего трое её участников Слава, Стас, я, и двое участников «Википедии».
Почему я не предупредил гостей заранее, что мужчиной, который будет принимать нас вместе со Стасей — это ГСБ? Потому что не хотелось выпускать джина из бутылки раньше времени. Вероятность, что новость распространится лавинообразно была очень велика. И очень хотелось, чтобы до этой лавины, как я сказал выше, несколько уважаемых участников увидели, что именно представляет из себя ГСБ. Мне хотелось, чтобы ГСБ представился сам.
Встреча с этого и началась — ГСБ в прихожей представился как «ГСБ». Слава, к сожалению, похоже, этого не услышал, но догадался сам.
Спиртного на столе не было, было очаровательное чаепитие, с очень вкусным тортом. Поговорили о товарных знаках, о доменах. Потом обсудили сборник по «Вики-Конференции 2008», Викиманию, организацию лекций учёным. Разговор проходил спокойно и доброжелательно. Даже напряжённости не было — разве что Слава в начале, чувствовалось, был не совсем в своей тарелке.
А лавина, конечно, посыпалась ещё когда мы с удовольствием вкушали торт. Славе позвонил Максим, и с согласия ГСБ Слава сообщил, что мы сидим в гостях у ГСБ. Когда Слава пришёл домой, информация уже начала распространяться.
Вылилась она в виде решения по иску Википедия:Заявки на арбитраж/Трактовка ВП:НУВ и действия участника Lvova. Формулировка пункта 1.2 вынудила ГСБ и Стасю раскрыть информацию о себе — арбитры делали это осознанно — они упомянули это в своей рассылке.
Хочу отметить, что значительную роль в жёсткости формулировки сыграл Евгений.
Недопустимое нарушение ВП:ЭП
Любопытно, что во время обсуждения администраторами диалога Стаси и Сайга20К пришли к выводу, что ничего особенного сказано в ходе спора не было. Я же хочу отметить, что остановил диалог и попытки урегулировать ситуацию Сайга20К. Именно он совершил последнее административное действие — и Стася не стала его откатывать. Стася не выносила спор за пределы диалога с Сайгой20К. Стася не отказывалась и дальше обсуждать и урегулировать спор. Это Сайга20К, не исчерпав доарбитражное разрешение вопроса, зачем-то пошёл в Арбком, хотя вопрос по уточнению руководства «Не увековечивайте вандалов» надо было задавать сообществу. А виновата в эскалации конфликта почему-то оказалась Стася!
После опубликования этой информации Стася была бессрочно заблокирована. В данном случае было прямо указано, что заблокирована она исключительно за связь с ГСБ. К счастью, настолько далеко сообщество зайти не дало, и Стася была разблокирована.
Выводы из этой истории можно сделать следующие:
- Страх перед ГСБ настолько велик, что любая связь с ним ставит на человеке клеймо зачумлённого.
- Даже если человек много, искренне и добросовестно делает для проекта, сообщество запросто платит ему чёрной неблагодарностью — подозрениями в злых намерениях.
- Участники Википедии не вольны сами определять, с кем им общаться.
Почему я так переживаю за Стасю? Дело не только и не столько в ней:
Мне нужно, чтобы Википедия не платила чёрной неблагодарностью Стасе за всё то хорошее, что она сделала для Википедии.
Потому что нет ничего более отталкивающего от работы в свободном неоплачиваемом проекте, чем чёрная неблагодарность. Возможно, для тех, кто "застал весну и лето 2007", эта неблагодарность и не кажется такой уж чёрной. А вот для тех, кто пришёл позже, ситуация выглядит так: "крайне полезного участника третируют за то, что она там влюбилась в какого-то вандала, хотя она сама не сделала ничего плохого. Ergo В ВИКИПЕДИИ НЕ ЦЕНЯТ УЧАСТНИКОВ." И эта тенденция пойдёт по нарастающей. Выбивая участников из проекта.
[править] Эпизод второй: «Заговор в среде чек-юзеров»
И на первый взгляд как будто не нужна...
Сразу хочу разочаровать тех, кто жаждет крови и зрелищ.
Безусловно, в работе проверяющих есть многое, что меня сильно напрягает. Вообще этот институт противоречит идее «Википедии». Но, увы, без него сейчас обойтись нельзя.
Вопиющих нарушений в работе проверяющих я не замечал. Если бы заметил, я бы сразу сообщил сообществу (как минимум Арбкому).
Беда в тенденциях.
А тенденция состоит в том, что набор проверяющих в нашем разделе превращается в некую организацию. Если три года назад словосочетание «служба чекъюзинга» воспринималось с иронией, то сейчас оно используется постоянно и на полном серьёзе.
Тенденция по расширению прав проверяющих была очевидной с самого начала. Начиналось всё с очень подозрительного отношения к проверкам. Для проведения проверки требовалось согласие ещё одного проверяющего.
Потом это ушло, но проверять можно было только на основании запросов на ВП:ПП.
После чего начались проверки без запросов, но с предварительным обсуждением среди проверяющих.
Далее начались проверки без обсуждений среди проверяющих, но при существенных обоснованных подозрениях о нарушении ВП:ВИРТ и смежных правил.
Наконец, сейчас проводятся проверки, даже без существенных подозрений о нарушении ВП:ВИРТ и смежных правил, при наличии внутреннего ощущения проверяющего, что где-то что-то подозрительно.
Лирическое отступление В далёком 2006 году организация была относительно простой. Что позволило мне даже написать такое письмо:
from: Vladimir Medeyko
2006
to: проверяющим
Ну да ладно; может это и лучше, что мы не превратились в хорошо организованную "службу чекъюзинга", а остались лебедем-раком-щукой. Кстати, ГСБ почту принимает, я только что test послал...
Собственно, я, противодействующий этой тенденции, изначально был изгоем.
О многим говорит письмо, которое я написал по поводу планов создания централизованной базы проверок.
Лирическое отступление
from: Vladimir Medeyko
2007
to: проверяющим
Добрый день, коллеги!
... Соответственно, раз поиска по почте недостаточно, то речь уже не может идти о простом расследовании по запросу сообщества. Значит, речь уже идёт о некоем надзоре (замечу - тайном по своей сути и не урегулированном публичными правилами) над сообществом (можно об этом не говорить явно; но де-факто именно так оно и будет, и причём, скорее, это будет только первая ласточка - даже если сначала принять какие-то меры, потом этот механизм всё равно приведёт к "надзору"). Что я считаю совершенно не соответствующим целям, задачам, методам, обычаям и духу открытого свободного проекта "Википедия".
Есть и второе соображение, структурно-системного порядка - очень некрасиво централизованно завязывать системную внутрипроектную вещь (общение проверяющих) на внепроектные ресурсы. Не прошу это рассматривать как недоверие к .... И я понимаю, что мы можем продумать и систему дублирования серверов и т. п. - по системный дисбаланс останется.
В общем, я очень хорошо понимаю, что это категорически неправильно, но объяснить, а уж тем более - убедить вряд ли смогу, я плохо умею это в таких ситуациях делать...
Вы уж меня простите, люди, такого отщепенца. Противодействовать не буду - вы все не дурнее меня, но мнение своё высказать необходимым считаю...
Впрочем, те, кто думает, что я лишь защищал подозреваемых, заблуждается. Когда я обнаруживал противоположные негативные тенденции, я принимал меры и против них:
Лирическое отступление
from: Vladimir Medeyko
2007
to: проверяющим
Здравствуйте, коллеги!
Здравствуй, Сергей!
Ну, вообще говоря, я думаю, что нам тоже надо принимать какие-то меры по уменьшению метаний и угрызений. Уж очень много времени отнимает. Попусту.
А небожители - это понятно почему. Они действительно равнодушны к нашим "разборкам", они - машина, не имеющая цели в частном разделе. А мы, так или иначе, живём с этим разделом общей жизнью.
[править] Необходимость контроля за проверяющими
Любая неконтролируемая «секретная служба» рискует скатиться в беспредел. Её агенты начинают принимать решение на основании собственной внутренней убеждённости. Которая мигрирует в сторону подозрительности. Теряется порог ощущений, и человек не осознаёт, что залезает грязными пальцами в чужую жизнь.
Вот восхитительный курьёзный пример, и я полагаю, что в данном случае я могу раскрыть информацию:
У меня возник спор по поводу правомочности блокировки с Сайга20К, и я продолжил обсуждение с Евгением Генкиным.
Казалось бы — просто рабочий разговор, не так ли? Может быть, где-то чуть нарушено ВП:ЭП или его дух, но не более того. Арбитры, кстати, потом использовали мою позицию, высказанную в этом обсуждении, в своих арбитражных обсуждениях по Львовой.
НО! На основании этого осуждения Евгений произвёл проверку моей учётной записи. Правда, написал об этом почти прямо: «я даже подумал, не потерял ли ты учётку.» Мне, конечно, не жалко, мне скрывать нечего. Но факт любопытный.
Другой совсем свежий пример — проверка учётной записи Lvova.
По запросу двух арбитров — Евгения и Вячеслава, по совместительству являющихся проверяющими, была произведена проверка учётной записи Lvova.
Основанием для проверки послужила попавшая в распоряжение Славы информация о связи Стаси и ГСБ. Ведь сама Стася не нарушала ВП:ВИРТ и смежные правила, и не давала никаких поводов заподозрить её в этом.
Но важнее не это. Важнее то, что с учётом известной тому же Славе предыстории было понятно, что проверка выявит очень много подробностей о личной жизни проверяемой. Собственно, проверка именно так и была произведена — с расследованием ряда подробностей относительно используемых ей IP-адресов, которые не были необходимыми для выявления нарушений.
Мне кажется недопустимым проводить такие проверки без достаточно взвешенных предварительных обсуждений, в ходе которых устанавливается, до какой степени можно копаться в деталях личной жизни человека.
[править] Реакция на контроль
В марте 2008 в нашем разделе появился ещё один как бы проверяющий — Hei ber. Это член Ombudsman Commission. Впрочем, в логах проверок я его не встречал.
Во внутренней рассылке прошёл анонс появления омбудсмена. Забавен комментарий, которым был сопровождён анонс — дескать, будьте поаккуратнее, заполняйте комментарии к проверкам. Но можно заполнять на русском, т. к. омбудсмен русского языка не знает.
И да, действительно, стали несколько аккуратнее заполнять комментарии к проверкам. Особенно первое время.
Лично я всегда аккуратно это делал. А большинство остальных и сейчас не особо стараются. Конечно, это дополнительные затраты времени, на которые нельзя пойти, когда отечество в опасности!
Это к вопросу об эффективности контроля: как только прошла информация, что будут проверять, работать стали аккуратнее. И к вопросу об отношении — не внутреннее понимание необходимости корректно работать, а только из страха, что контролирующие инстанции заметят и накажут.
Упоминание же контроля с моей стороны вызвало у некоторых других проверяющих ярость. Т. е. контроль их действий со стороны равных им представляется для них чем-то унизительным.
[править] Чёрная метка
Наконец, история с выставлением мне «чёрной метки». Которая дала мне возможность на себе испытать то, что чувствует Стася — и чёрную неблагодарность, и предательство.
После снятия флагов со Стаси и проведения проверки её учётной записи, другие проверяющие задали мне несколько вопросов про мои контакты с ГСБ. Сначала вопросы были добродушные.
Вдруг в одном из писем Евгений вставил такую фразу: «Успокой нас, расскажи подробно про "проекты" эти загодочные, которые мелькали в твоих письмах. О чем речь то?»
Я не понял, о чём вообще речь — я ничего ни о каких проектах не писал (и не знал).
Выяснилось, что про меня ходят слухи, что я де являюсь наблюдателем в каких-то проектах ГСБ. (Мимоходом замечу, что ни в каких проектах ГСБ я никогда не участвовал — я было принял предложение участвовать наблюдателем в том ещё старом заговоре ГСБ, но передумал, так и не заглянув.)
Само по себе это нормально — услышать слухи и уточнить их. Я это одобряю. А вот подход, применённый Евгением — сначала миролюбиво усыплять бдительность, а потом ненавязчиво приписать собеседнику то, чего он не говорил («которые мелькали в твоих письмах») - от него веет холодом следственной работы из реальной жизни.
Арбитры, имеющие доступ к полной переписке, могут посмотреть тщательнее.
После того как «расколоть объект» не удалось, Евгений перешёл к прямому допросу: Задал более 25 вопросов. При этом сохранял добродушный тон.
Я, тем не менее подробно и спокойно ответил на все эти вопросы.
После чего получил требование заранее сообщать о всех встречах достаточно неэтичным тоном.
Я разъяснил свои мотивы, изложенные выше, в главах про Стасю. И написал: «Я принципиально не обсуждал и не собираюсь с <ГСБ> обсуждать скользкие Википедийные дела и о чём-то там договариваться (и он это, кстати, в отличие от тебя, отлично понимает, и даже не заикается ни о чём), а детали его отношений со Стасей никого из вас не касаются, если только они сами этого не захотят.»
И на дальнейшее письмо ответил:
«Дело не в том, что я самый умный, или что-то там ещё. Просто ты не вполне доверяешь моей разумности. И это недоверие сформировано не сейчас, а раньше...
По поводу анализа: я же написал, отложил в голове. Какого ответа от меня хочешь? Буду ли я заключать какие-то сделки и обсуждать какие-то там "проекты"? Я уже написал - нет. И раньше не делал, не в моём стиле. Буду ли делать новые шаги по доведению до всеобщего сведения информацию об их связи? Очевидно, нет, т. к. уже доведено. Буду ли успокаивать Стасю и пить с ними чай, рассуждая о прекрасном? Да. Буду ли вести протокол каждого чаепития и докладываться перед чек-юзерами? Нет Спрашивать их, с кем мне спать и с кем общаться, а с кем нет? Нет.»
В ходе дальнейшей переписки с Евгением я попросил: «А если ты видишь какие-то конкретные механизмы, как <ГСБ> может реально повредить - всё-таки, напиши. Это будет гарантией того, что попытки использования этих механизмов не пройдут мимо меня.»
Вместо помощи в ответ на открытость я получил «чёрную метку» (9 февраля). В которой предложили на выбор два варианта:
- Самостоятельно снять флаг проверяющего, мотивировав это занятостью.
- Либо полностью отказаться от контактов со Стасей+ГСБ.
Поражает, что вариант открыто рассказать сообществу о ситуации коллеги не предложили. Равно как и не осознавали, что предать Стасю (человека, который мне доверился, который рассчитывает на мою поддержку, и которому я эту поддержку обещал) в достаточно тяжёлое для неё время для меня невозможно по этическим соображением, хотя я несколько раз об этом писал.
Собственно, это тоже отражает принципы работы проверяющих — держать сообщество в неведении, заключать сделки в тайне от него.
Но покоробило меня то, что обсуждение выставления «чёрной метки» происходило в тайне от меня. Меня уже поставили только перед результатом обсуждения. Смелости открыто обсудить этот вопрос не хватило, пришлось прятаться за спину «коллективного разума». Это тоже отражает недостатки в функционировании «службы чекъюзинга» - даже от своего коллеги скрывается обсуждение его недостатков.
Я в ответ сразу сказал, что отказываюсь от чтения списка рассылки и обязуюсь не проводить проверок и не смотреть логи проверок до 01 июля 2009 года, если только не будет достигнута договорённость снять этот самозапрет ранее.
Очевидно, что по своему эффекту полностью соответствует снятию флага, при условии что коллеги не предполагают, что я могу умышленно вредить.
Коллеги писали добрые слова о том, что не сомневаются в моих добрых намерениях, что не сомневаются в моей integrity и т. д. Но слова разошлись с делом: они отказались от такого варианта самоограничения. Из чего, на мой взгляд, неопровержимо следует, все эти добрые слова были заведомой ложью.
Эта ложь также отражает недостатки «службы чекъюзинга».
Потом произошла небольшая переписка, связанная с отношениями Стаси и ГСБ.
Наконец, произошло ещё одно занимательное событие: Евгений написал мне личное письмо, в котором предложил вариант, что мы с ним оба запросим снятие флага по неактивности. Я его поблагодарил, отметив, что за такое предложение его можно уважать. На что он мне также ответил личной почтой. Казалось бы, всё нормально и красиво. Но, как позже выяснилось, похоже, Евгений просто играл со мной: не сообщив мне ничего, он переправил нашу с ним переписку другим проверяющим. Мне стало известно об этом случайно — при отправке мне письма об отписке от списка рассылки, остались следы этой нашей переписки.
И это систематическое действие со стороны проверяющих: не ставя в известность своих собеседников, пересылать переписку другим проверяющим. Именно поэтому они считали нормальным, если я буду докладывать о встрече со Стасей и ГСБ, ни слова ни говоря последним.
Это, на мой взгляд, лицемерие также отражает недостатки «службы чекъюзинга».
Наконец, в качестве финального аккорда:
Я сообщил коллегам, что согласен сам подать запрос на снятие флага, но сделаю это открыто, с изложением всей подоплёки того, что предшествовало этому запросу. И предупредил, что пишу соответствующий иск.
Ни слова ни говоря, коллеги решили меня упредить и подали иск первыми.
И мало того, обстоятельства этого иска изложены с заведомыми искажениями, направленным на подрыв моего авторитета. (Продемонстрировано на странице соответствующего иска.)
Я считаю, что такая вопиющая последовательность неэтичных действий крайне негативно характеризует сложившуюся обстановку в «службе чекъюзинга».
Я не лгал, не лицемерил.
Не поступал непорядочно.
Я не допускал никаких нарушений правил.
Строго соблюдал конфиденциальность участников.
И старался предотвращать нарушения со стороны других участников.
Поэтому оснований отказываться от флага проверяющего у меня нет.
Мои возможности как проверяющего не исчерпаны.
Но с другой стороны, я не хочу эскалации конфликта. Я понимаю, что в конкретный настоящий момент плодотворное сотрудничество с другими проверяющими невозможно.
Я считаю неэтичным отказываться от поста, не согласовав отказ с органом, назначившим меня на пост. Поэтому будет запрос к Арбкому о согласовании моего отказа от технического флага проверяющего.
Безусловно, в отсутствие контроля и проверяющим работается легче, удобнее и эффективнее. Только вот лучше ли это для сообщества?
Я думаю, что инициирую общественное обсуждение по поводу контроля над проверяющими.
Какие выводы можно сделать из этой истории?
Во-первых, полностью подтверждаются выводы первой части:
- Страх перед ГСБ настолько велик, что любая связь с ним ставит на человеке клеймо зачумлённого.
- Даже если человек много, искренне и добросовестно делает для проекта, сообщество запросто платит ему чёрной неблагодарностью — подозрениями в злых намерениях.
- Участники Википедии не вольны сами определять, с кем им общаться.
И я хорошо ощутил, что чувствует Стася — волна недоверия и предательства накрыла и меня, хоть и куда в меньшей степени, чем её.
А во-вторых:
- В работе «службы чекъюзинга», на мой взгляд, излишне много неэтичных действий.
- Проверяющие ощущают себя именно «службой чекъюзинга», а не набором участников, наделённых техническим флагом для решения конкретной задачи.
- ↑ Посмотрите страницу обсуждения участницы — она терпеливо отвечает на все вопросы, предполагает добрые намерения и пытается помочь всем, кто просит о помощи, и договаривается со всеми, кто умеет договариваться — в том числе, уступает.
[править] Источник
| Drbug:Дело о чёрной метке относится к теме «Drbug» |