Архив:Lokomotiv4eg:Путешествие в Циклопузию
Disclamer 1: Многабукв.
Disclamer 2: Все персонажи, несмотря на очевидную связь с (вики)реальностью, полностью вымышленные.
[править] Глава первая. Face it
Странник нервничал. Его ладони потели, и он несколько раз уже вытирал их о брюки. Он сидел и ждал. Должны были рассмотреть его статьи, и решить дело о принятии в секту. И хотя секта, по словам некоторых старожилов, больше напоминала концлагерь, Странник настойчиво туда стремился. Кто-нибудь со стороны, смотря на его потуги, вспомнил бы муху, которая отчаянно бьётся в стекло окна, пытаясь вылететь наружу, и с той же тщетностью.
Странник огляделся. Помещение напоминало рекреационный зал стандартной советской школы летом, на проветривании, когда естественный шум и гам стих, и время как бы замерло. Тот же рассохшийся паркет, солнце через рассохшиеся, окрашенные белым рамы, легкая пыль в полосах света в воздухе, сухой запах старой деревянной отделки.
Он ждал уже 20 минут, что при его горячной натуре было довольно долго, и от этого он еще больше нервничал. Дверь распахнулась, из неё выглянула Кудрявая женская голова. Голова была в очках и мерзковатым, хамоватым, скрипучим голосом крикнула:
— Дело номер 27, Бульбашов!
Сам вопрос поставил Странника в тупик, он был в помещении один, очевидно, что это было только его дело. Он на секунду помедлил с ответом.
Голос кудрявой головы стал приобретать повышенные, но скорее истеричные, чем грозные тона:
— Я сказала, дело номер 27! — на повышении сказала она.
Странник встал и прошмыгнул мимо неё в комнату, прошмыгивая, он бросил взгляд на бейдж на груди женщины: «Виктория Доро» — остальное было закрыто отворотом пестрой кофточки.
— Не смей пялиться на мою грудь, — злобно прошипела она, но в тот же миг ущипнула Странника за задницу, и состроила глазки.
«Сумашедшая», — подумал Странник.
Помещение, в которое зашёл Странник, было таким же застойным, как и предыдущее, отличало его только наличие слабого запаха нафталина. Помещение было пустое, за исключением двух столов и одного стула стоящего посередине комнаты. Один стул был напротив стула, покрыт красной скатертью с желтой бахромой, за ним заседало три человека за ними на стене висели часы. Второй стол был рядом с первым, но немного повернут дальним краем в центр комнаты, застелен белой скатертью, на которой лежали кипы дел. За стул прошёл Странник, а за второй стол прошла «Виктория Доро…», взяла самую толстую папку, и благоговейно положила на красный стол.
Вячеслав осмотрел заседателей. Первый слева был худощав, брюнет со средней длины волосами, нечесаными, растрёпанными и немытыми, вытянутое лицо, рубашка под жилетку (несмотря на духоту) и длинные пальцы. «Щуратый» окрестил его Странник. Посередине сидел председатель, седовласый, в очках, с роскошными усами типа шеврон, летнем белом костюме. Он мял папиросу и смотрел сквозь Странника. Справа от него сидел средних лет невысокий мужчина, тоже в очках, в темном строгом пиджаке. Периодически он доставал из нагрудного кармана пиджака гребешок и вертел его в руках, после чего возвращал в карман.
Странник попытался разглядеть обложку своего дела. Дело было большое, он тщательно собирал всю информацию, все факты, писал опровержения на рецензии его работ, как он полагал, гениально разделываясь со всеми претензиями. Разглядывая обложку, он пытался угадать, читали ли заседающие его дело, или нет, или кто-то тоже написал очередную рецензию и на его дело, не разобравшись, или всё-таки можно ожидать объективного рассмотрения, или нет? Вон тот, посередине, он же умный, видавший виды человек, должен понимать.
Видавший виды человек открыл папку с делом, и Странник успел мельком увидеть надпись красным поверх разных других надписей и виз на его деле: «КГ/АМ» и подпись «Николай Борисович Сергеев».
«Вот уж точно, Сэр геев», со злостью подумал Странник.
Седовласый достал первый листик из папки, видимо написанный тем самым человеком с инициалами НБС, закрыл папку, положил листик поверх папки и двумя руками продолжил мять папиросу. Щербатый и второй благоговейно смотрели на него.
Домяв сигарету он закурил, сделал первую затяжку, и открыл рот:
— Гхрм, слушается дело… — но договорить ему не дали.
— Сергей Алексеевич, — прервал его тот, что справа, в пиджаке, но несколько неуверенно — объявление дела, это задача секретаря…
Седовласый Сергей Алексеевич медленно повернул голову к нему и удивлённо посмотрел. Видя, что другой реакции нет, человек в пиджаке более уверенным голосом продолжил:
— Следование процедуре является основой принятия решения, которая позволит обеспечить транспарентность и легитимность Вашего решения…
— Гхм, — кашлянул Сергей Алексеевич и повернулся к секретарю «Виктории Доро…», — Виктория Кхмстиславна, устраните.
Виктория вскочила и скороговоркой выпалила:
— Слушается дело номер 27, об излишнем статьеписании. Подслушиваемый: Святослав Бульбашов, псевдоним Странник. Материалы дела оценены профильным комитетом, по консенсусу специалистов.
Оттарабанив, он так же рывком села на место.
— Вот так правильно, а то процедура, это же главное, а то без процедуры куда, — бормотал вертя в руках гребешок человек в пиджаке. «Вот ведь гребень» — подумал Странник со злостью: «чую, от него еще будет проблем».
Сергей Алексеевич медленно повернул голову обратно на Странника, Странник попробовал прокомментировать:
— Простите, но если решение подписано только Никола… — «то о каком коенсенсусе может идти речь» хотел договорить он, но его перебили:
— Все вопросы в конце, в конце все вопросы, — воскликнула Виктория, — у вас топик-бан, эээ, — она на секунду задумалась, определяя срок, — до конца заседания, после последнего слова Иныхиль Сергея Алексеевича. Если продолжите нарушения, я буду вынуждена наложить вам на рот пластырь!
И опять состроила Страннику глазки. «С ней определённо что-то не так» подумал ошарашенный Странник. «Но что поделать, будем слушать», решил он, — «не полные же они идиоты, должны понимать», — теплилась в нём надежда.
Сергей Алексеевич затянулся, и медленно произнёс с вопросительной интонацией:
— Нам такие авторы нужны?
— Сергей Алексеевич, — встал «Щуратый», сложил руки в шпилеобразный жест, — я считаю, нет, не нужны, и я могу обосновать свою позицию, доказав этот тезис. Моя позиция, будет основываться на трёх изначальных тезисах, я бы даже назвал их аксиомами, настолько они фундаментальны. Общеизвестно, что аксиома это то, что не требует доказательств, как известно, аксиома, как общее понятие была введена еще в Элладе, и с тех пор никак не оспаривалось, что позволяет мне говорить о том, что наблюдается неоспоримый, полный и единодушный консенсус в научных кругах о применении аксиоматики, как обоснования систем суждений. Аксиома является тем основанием, которое необходимо для построения индуктивных доказательств, коим, и является моё. Начнём с того, что время невосполнимый ресурс, который невозможно восполнить, это следует из его определения и той объективной реальности, которая дана нам в ощущении и восприятии, и всей физической теории. Так как время это…
То ли от нервов, то ли от того, что он уже «перегорел» и его охватила апатия, Странник из-за монотонности голоса и духоты стал задрёмывать. Ему снилась военная техника, сплавляющаяся по реке, рядом в спасжилетах и в касках с цифрой 27 на лбу сплавлялись солдаты, они были радостны и явно получали удовольствие от такого приключения, почему-то было ясно, что после сплава их ждёт не война, а тёплые женские объятия, смех, песни под гитару у костра. Технику (пушки, танки) выносило в открытое море, они превращались в подводные лодки, которые плыли к другому берегу моря, втыкались в берег, отращивали спереди бур и внедрялись в земные слои, пробивая путь до мантии. Сверху по небу летели самолёты, выстроившись цифрой 27, за ними летела «Виктория Доро…» подмигивала Страннику и шептала «ущипни меня за грудь, ущипни меня везде, восемнадцать мне уже».
От этого последнего образа он проснулся. По часам на стене прошло 20 минут. «Щуратый» заканчивал:
— Таким образом, по теореме Гёделя, любая теория может содержать теорему «а» одновременно с её отрицанием «¬a», а как мы доказали это не такая теорема, то такие авторы нам не нужны, что и требовалось доказать. Dixi.
«Щуратый» сел, загадочно улыбаясь от осознания своей правоты и ума.
— Да что там теоремы, шмеоремы, — начал «гребень», — развели демагогию, надо послать его на х.. гхм, выгнать его к чертям собачим, пишет он тут понимаешь, писатель нашёлся.
— Позвольте, — повернулся к нему через стол «Щуратый», — ведь вы сами говорили, что легитимность и транспарентность обеспечиваются солю…
— Если вам, уважаемый Илья Валерьевич, хочется объяснять юристу, что обеспечивает, а что не обеспечивает — повышая голос начал «гребень».
— Гхрм, — громче обычного произнёс Сергея Алексеевич, — тишина в зале.
Он затянулся папиросой, положил её в пепельницу, встал над столом, упёрся в него обоими руками:
— Такие авторы, как убедительно доказал Илья Валерьевич, нам не нужны, — веско и строго произнёс он, — Печать!
«Гребень» достал печать из недр пиджака и подал Сергею Алексеевичу.
— Решение!
«Виктории Доро…» быстро подала ему уже написанную заранее резолюцию.
Бах! Печать ударила о бумагу и Сергей Алексеевич размашисто её завизировал.
Странник встал и попытался что-то сказать:
— Но вы даже не ознакомились с делом, я написал несколько отличных статей…
Виктория подскочила к нему, сунула в руки резолютивную часть решения и стала выталкивать из помещения приговаривая:
— Ничего уже нельзя сделать, решение принято, принято решение и ничего уже нельзя сделать.
Очнулся странник только на крыльце здания Арбитражного Комитета. Светило солнышко, было не жарко, слышались выкрики детей из парка через дорогу, на удивление не было машин, прекрасный день, но Странник не замечал прекрасной погоды и великолепного дня. Чуть пониже спины отчётливо побаливало.